Это кладбище находится практически в центре Могилёва, недалеко от главного корпуса университета им. А.А. Кулешова. Называется оно Воскресенским и, по словам историка Игоря Пушкина, известно с конца 18 века. Признаюсь, не рассчитывал найти там хоть что-либо интересное — издали видны обычные ржавые кресты да заросшие травой могилы. Оказалось, за невысоким забором находятся самые настоящие россыпи исторического и культурного богатства. Подробнее об этом — в материале корреспондента сайта.

Тысячи раз я проходил мимо этого кладбища. Если бы кто-то сказал, что оно на самом деле лютеранское, лишь пожал бы плечами. Откуда в Могилёве лютеране? Впрочем, был ведь Лютеранский переулок... Все тайны раскрыл Игорь Александрович, который не стал ходить вокруг да около и сразу же, как только мы вошли на территорию кладбища, начал свой рассказ.

— Официально захоронения здесь были запрещены в 1968 г., — как всегда веско, говорил известный белорусский историк (в этот момент мы проходили мимо покрытых голубой краской советских памятников с маленькими крестиками на верхушке). — В Могилёве это кладбище имеет ещё и народное название — «Немецкое». Почему?

Дело в том, что очень многие памятники на кладбище имеют надписи на немецком языке. Кроме того, шрифт этих надписей — готический, что для нашей культуры, конечно, очень необычно. Однако не только немцы погребены на Воскресенском — есть здесь и латыши. До революции это кладбище называлось Лютеранским.

— Действительно в Могилёве жили лютеране? — спрашиваю я.

— Жили! — Игорь Пушкин с удовольствием потирает руки, как бы подчёркивая важность сказанного. — В Могилёве последней четверти ХIХ века их было около 250. По крайней мере, об этом свидетельствуют результаты переписи 1897 года. Впрочем, в губернии лютеран было гораздо больше. В городе жили и лютеранские священники. Была и своя кирха — на пересечении Лютеранского переулка и ул. Большой садовой. Сейчас на её месте сквер напротив торгового центра «Алиса».

История появления кирхи связана с русской императрицей Екатериной ІІ. В мае 1780 г. она приехала в Могилёв и подарила местным лютеранам 500 руб. Мало того, Георгий Каниский — в то время могилёвский православный архиепископ — подарил лютеранам деревянный сруб бывшего архиерейского дома, который и стал основой кирхи. Дело, конечно, в том, что императрица была лютеранкой. Хотя в последствии и приняла православие, очевидно, сочувствовала бывшим единоверцам.

Говорят, что лютеране были очень благодарны Канискому и даже нарисовали его портрет, который стоял внутри кирхи. В 30-е гг. ХХ века её разрушили. Что же касается кладбища... Обратите внимание — на расстоянии около 1 км. параллельно лютеранским захоронениям расположено католическое кладбище на ул. Виленской. И у католиков, и у лютеран на кладбищах были построены небольшие каплички. Таким образом, вторая небольшая деревянная кирха стояла на территории кладбища. Сейчас на этом месте — пустырь.

Мы уже давно сошли с центральной дорожки и идём вдоль заброшенных захоронений. Некоторые из них огорожены «кованкой» — изрядно покрытой ржавчиной, но ещё крепкой железной оградой. С удивлением замечаю необычные кресты на могилах и ещё с большим удивлением смотрю на огромные памятники, целиком отлитые из толстого и на вид очень прочного железа.

— Самое старое лютеранское захоронение, выявленное мною, датируется 1826 г., — заметил по дороге к одному из таких памятников историк. — Скорее всего, похоронен немец. Однако подчеркну, на Воскресенском много и латышских захоронений. После 1861 г. многие белорусские паны продавали земли и уезжали. Их место занимали переселенцы. Особенно много приехало латышей — Родину их заставила покинуть нехватка земли.

Латыши объединялись и приобретали значительные наделы земли. Так появились латышские колонии на Беларуси. Несколько их было и на территории Могилёвщины. Одна создана в 1880-х гг. рядом с нашим городом. В советское время было создано коллективное хозяйство, которое получило название «Красный двор» или, на латышском языке, — Сараканайск. Кстати, в Могилёве и сегодня существует район с таким названием. Правда, о латышах его жители уже не вспоминают. Так вот — латыши из Сараконайска ходили в лютеранскую кирху, а умерших хоронили на этом кладбище.

— Здесь были исключительно лютеранские захоронения?

— Нужно сказать, что и среди латышей, и среди немцев были православные. Специфика этого кладбища, однако, в том, что покоятся на его территории урождённые лютеране, которые вполне могли перейти в другую веру. К тому же, ясно, что в советское время здесь хоронили всех людей, не обращая внимание на вероисповедание. Но больше всего здесь, конечно, именно лютеранских захоронений.

Вот, например, сейчас мы подходим к одному из старых захоронений. Можете прочесть на памятнике: «Здесь покоится прах Подобеда Иллариона Матвеевича», год смерти — 1911. Но есть и более ранние могилы. Обратите внимание также на то, насколько основательны и памятник, и ограда. Воистину — сделаны на века! А ещё важно то, что перед нами — самая настоящая ручная «кованка». На территории Могилёва их сохранилось не так много.

Идём дальше с энтузиазмом. Игорь Александрович пообещал, что впереди будет ещё интереснее. «Многое не сохранилось, — с сожалением отмечает он. — Однако меня больше всего поражают надгробные памятники, изготовленные из металла. Настоящие глыбы! Вот один из них».

Читаем в дореформенной транскрипции: «Погребена дворянка Фёкла Александровна Федорович». Скончалась на 65-м году жизни. Памятник действительно монументальный! Пережил две мировые войны, революции, сталинскую коллективизацию, оттепель, застой, перестройку... И, без сомнения, будет стоять до самого Судного дня. Если, конечно, местные вандалы не утащат его на металлолом.

— Лютеране занимали в городе значительные должности — лавируя между могил, рассказывал Игорь Пушкин. Я едва поспевал за ним, путаясь в траве и мыслях. Дело в том, что в университете меня учили воспринимать верхушку империи как оплот исключительно православия. А здесь, оказывается, должности занимали лютеране...

— Сейчас мы увидим памятник, поставленный русскому сенатору. Есть памятники полковникам, генерал-лейтенанатам, начальникам пехотных дивизий, — продолжал Игорь Пушкин.

— А как православные позволили лютеранам занять такие должности?

— А как они могли не позволить? Ведь речь о вере в Бога. Это самое главное! Причём здесь конфессия? Лютеране были такими же гражданами, как и все остальные. К тому же, в Российской империи часто гораздо больше доверяли иностранцам. А, тем более, если они дворяне...

Ага! Вот... Фотографируй! Имя умершего Доршпрунг-Целицо, — вдруг остановился мой провожатый. Я послушно сфотографировал изрядно изъеденный временем памятник и приготовился слушать комментарии. Игорь Александрович не заставил себя долго ждать. — Фамилия умершего, как в романах Короткевича. Где такое ещё можно увидеть? А имя — Стефан Иванович. Очевидно, — иностранец, возможно, во втором поколении. Год смерти г-на Доршпрунга — 1884.

Идём дальше. В самом центре кладбища натыкаемся на фамильный склеп. «Увы, разграблен, — комментирует Игорь Пушкин. — Это склеп дворян Сидоровичей. Рядом — большая каменная плита. Погребён Константин Строков (год погребения 1876 г.), Статский советник. По табелю о рангах — полковник. В начале ХХ века Статский советник был городским головой. А вот памятник Елене Эмильевне Федорович, урождённой Борхман.Очевидно, что по происхождению она или немка, или латышка. Крест над её могилой — не православный.

Вот ещё один склеп. На надмогильной плите написано на немецком языке: «Северт Аугуст Отто». Прекрасно сохранилась ограда — тоже кованка. А вот ещё одно очень интересное захоронение — погребён начальник 11-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Евстафий Баранов. Не только — памятник металлический, но и огромный постамент. Захоронение 1845 г. Под огромной липой — могила сенатора Фердинанда Кранца (1813 — 1885).

— Сюда нужно отправлять историческую экспедицию, — замечает Игорь Александрович уже после того, как мы наконец выбрались из лабиринтов кладбища на городскую дорогу. — Многие погребения на Воскресенском имеют культурную ценность. И, кстати, только на этом кладбище сохранились некоторые склепы. Хорошо также было бы сюда пригласить немецких филологов, знающих и историю и язык.

Беседовал П.Леванович